40 лет назад практически никто ещё не знал такого промоутера боксёрских поединков, как легендарный Дон Кинг . Культовый ринг-анаунсер, который сейчас получает миллионы за одно только появление на сцене, Майкл Баффер , был малоизвестным парнем, лепечущим что-то перед боем. Мухаммед Али считался престарелой боксёрской грушей, а Джордж Форман — будущим мирового бокса, чемпионом на долгие года, который, возможно, станет величайшим боксёром всех времён…

Деньги кровавого диктатора

И так бы оно, возможно, и было, если бы не Дон Кинг. Этот молодой энтузиаст решил сделать свой первый бой в качестве промоутера незабываемым. Его мечтой было организовать чемпионский бой для вернувшегося на ринг после четырёхлетней дисквалификации Мухаммеда Али, столкнув его лбами с молодым гением бокса Джорджем Форманом, не проигравшим ни одного из своих 40 боёв, 37 из которых завершились нокаутами.

Но для того, чтобы свести на ринге две эти боксёрских величины, нужно было обладать гениальным даром убеждения. Его у Кинга не было. Зато было понимание, что дар убеждения лучше всего можно заменить зелёными банкнотами — вопрос был в количестве. В итоге Али согласился выйти против Формана за 5,5 миллиона евро. Молодой чемпион мира готов был низвергнуть ещё один авторитет за 5 миллионов.

И тут возникла ещё одна проблема — таких денег не было ни у Дона Кинга, ни у кого из его знакомых. Чтобы примерно понять, что это были за деньги в тот момент, достаточно просто сказать, что три величайших чемпиона до Мухаммеда Али все вместе на протяжении всей своей карьеры не заработали того гонорара, который должен был за один бой получить Али.

Пришлось искать ресурсы. И они нашлись — в Африке. В Заире, который сейчас носит имя Демократической Республики Конго. Но тогда это был Заир. А во главе государства стоял кровавый диктатор Сесе Секо Мобуту , вставший во главе государства в 1965 году в результате революции. Он был алчен до славы, но никак не мог придумать, как прославиться на весь мир. И Дон Кинг смог убедить его, что величайший бой за всю историю бокса, который станет ещё и первым чемпионским боем, проведённым на Африканском континенте, навеки запечатлеет его имя в мировой истории. И Мобуту, сдвинув на лоб свой любимый берет из кожи гепарда, согласился выделить на организацию боя 12 миллионов долларов. Всё это происходило при рекордно низком уровне жизни в стране с 11-й по размерам территорией в мире и 19-м по количеству населением. Заир по многим рейтингам признавался самой бедной страной на планете. Что, в принципе, актуально и в наши дни.

В Африке большие, злые…

Бой, который окрестили «Грохотом в джунглях» (Rumble in the Jungle), должен был стать одновременно первым чемпионским поединком в Африке, величайшим боем всех времён и торжеством чёрного населения земли. «Большой день для чёрного человека», — говорил Али, радовавшийся возвращению на землю своих предков.

Приехав в Заир, он уже с трапа принялся заигрывать с публикой, настраивая её не столько в свою пользу, сколько против Формана. «Кого они тут не любят?» — спросил Али местного представителя. «Москитов», — ответил тот. «Но я же не могу назвать Формана москитом. Мне нужно, чтобы они и его невзлюбили», — объяснил Али. «Ещё они не любят бельгийцев», — припомнил спутник Али историю заирского народа, долго существовавшего под гнётом колонизаторов из Бельгии.

«Джордж Форман — чистокровный бельгиец!» — это была одна из первых фраз Али, прилетевшего в Киншасу для подготовки к бою. Толпа, встречавшая бывшего чемпиона в аэропорту, восприняла её с ликованием. Али вмиг стал народным любимцем. А прилетевшему чуть позже Форману даже пришлось запираться в отеле, на территории которого проходили его тренировки — всё, чтобы не подвергаться нападкам местных. Али же совершал пробежки на свежем воздухе с местными мальчишками, устраивал огромное количество открытых тренировок и постоянно пытался вывести Формана из равновесия.

Так прошло всё лето 1974 года. Наступила осень. Бойцы привыкли к жаркому и невероятно влажному климату Киншасы. Бой был намечен на сентябрь. И тут Форман начал нервничать. Он не видел страха перед собой, непобедимым, со стороны Мухаммеда Али. И это его смущало. Было или нет рассечение, которое он получил на тренировке — доподлинно неизвестно до сих пор. Но по причине травмы бой был отложен на месяц и должен был состояться 30 октября. Весь этот лишний месяц Али продолжал уничтожать Формана морально. Из стана чемпиона, который за пределами ринга был чересчур уж миролюбивым, практически ничего не было слышно. Он планомерно тренировался, играл в настольный теннис и радовался жизни, будучи уверенным, что он победит Али. Ну не становятся чемпионами в возрасте Мухаммеда, тем более, после четырёх лет бездействия, последовавших за отказом Али отправиться во Вьетнам на войну.

Бой

Да и букмекеры, и мнение здравомыслящей публики были на стороне действующего чемпиона. Уж слишком силён был Форман. Слишком уверенно он крушил всех на своём пути, и не самых сильных соперников, и тех, кто посильнее, и даже боксёров, которые могли похвастаться, что побеждали самого Мухаммеда Али. Да, перед боем с Али Форман не оставил живого места на Джо Фрейзере . Ставки были 3 к 1 не в пользу 32-летнего Мухаммеда Али.

И вот на ринг вышел молодой ещё ринг-анаунсер Майкл Баффер. Он произнёс свою любимую фразу, на которую, кстати, его вдохновил именно Мухаммед Али: «Let’s get ready to rumble! Rumble in the jungle!», — прокричал в микрофон Баффер. На русский это можно перевести как: «Давайте как пошумим! Погрохочем в джунглях!» Это уже потом Баффер запатентует первую часть фразы и будет нещадно штрафовать тех, кто использует официально принадлежащую ему фразу. Намного позже он станет более узнаваемым, чем многие боксёры, и будет получать до миллиона долларов за одно только появление на ринге. В Киншасе он был лишь декорацией к главному событию — к бою.

Майкл Баффер, 2014 г. Фото: РИА Новости / Саид Царнаев

Главные герои уже были на ринге. Мухаммед Али вышел первым под дикий рёв обожающей его 60-тысячной толпы. Впервые ему пришлось просыпаться для боя так рано — поединок был намечен на 8 утра — всё, чтобы ублажить американское телевидение. Чемпион, как ему и полагается, появился позже — 10 минут спустя под свист и улюлюканье. И понеслась…

Первые раунды остались за Форманом. Пару раз он так крепко приложился по физиономии Али, что того, по его же воспоминаниям, начали посещать галлюцинации. Но Али устоял и принялся обороняться всеми возможными способами. Из-за того, что бойцы часто прижимались к канатам, они обвисли, что давало Али больше возможности ускользать от ударов Формана, даже когда тот зажимал соперника в углу. Джордж требовал остановить бой, чтобы натянуть канаты, но судьи не обращали на это внимания.

К удивлению собравшихся, ближе к седьмому раунду силы стали покидать чемпиона. Он стал медленнее двигаться, пропускать больше ударов, терять концентрацию. В восьмом раунде молодой боец еле передвигал ноги, а старый Али продолжал порхать и жалить. И под занавес раунда один из его ударов оказался решающим. Форман упал. Но поднялся, когда рефери произнёс: «Девять!»

По правилам, бой можно было продолжить, но судья уже развёл руки в стороны. На сцену вылетел Майкл Баффер с криком: «Победитель боя и вновь чемпион мира в тяжёлом весе — Мухаммед Али!»

Али стал самым возрастным на тот момент спортсменом, завоевавшим чемпионский пояс в схватке с действующим чемпионом. Форману же осталось лишь искать виноватых в его поражении. Он подозревал и рефери, который, по его мнению, слишком быстро отсчитывал нокдаун. И даже собственного тренера, который перед боем дал ему стакан воды — тогда Джорджа смутил странный привкус медикаментов. Он до сих пор уверен, что ему тогда подсыпали наркотики. Но даже если это и так — чемпионом и величайшим боксёром всех времён в величайшем поединке в истории бокса стал Мухаммед Али. Кстати, он после этого боя так себя и нарёк: «Величайший».

После боя Али десять раз защищал свой титул. Потом проиграл его, но тут же вернул. А в 1981 году он был вынужден завершить карьеру. На тот момент Форман уже четыре года как прекратил выходить на ринг, став проповедником. Но уход Али приоткрыл для него дверцу. В 1987 году, десять лет спустя после последнего своего боя, Форман вернулся на ринг и принялся побеждать. Так он проложил себе дорогу к бою 1991 года за титул абсолютного чемпиона мира с Эвандером Холлифилдом . 39-летний Форман удивил всех тем, что достоял до конца боя и проиграл чемпиону только по очкам. Но Форман не сдавался и продолжал боксировать. В 1994 году он вновь бился за титул — на этот раз против Майкла Мурера , которого и отправил в нокаут в 10-м раунде, в 42 года став самым возрастным чемпионом мира в истории бокса в тяжёлом весе.

Esquire публикует отрывок из книги Нормана Мейлера The Fight о том, как прошел один из главных поединков в истории бокса — «Грохот в джунглях», состоявшийся 30 октября 1974 года в Киншасе.

Перевод Владимира Бабкова
Фотографии AP / EastNews

В набрякшем воздухе витало предчувствие грозы. Ночь была душной, и теперь, ранним утром, температура успела подняться выше обычного — градусов до двадцати шести или двадцати семи. Однако при мысли о надвигающемся бое Нормана пробирала дрожь. Он сидел рядом с Плимптоном во втором ряду от ринга — место, ради которого стоило преодолеть тысячи миль (…). Перед ними, у самого края площадки, устроились фотографы и репортеры из телеграфных агентств. За канатами был Али; он шаркал ногами, проверяя, не скользят ли подошвы, демонстрируя их по очереди внимательной публике, и время от времени, крутнувшись вихрем, высыпал перед собой калейдоскоп холостых ударов — тра-та-та-тах, тра-та-та-тах, — добрую дюжину за пару секунд. Мельтешня перчаток, восторженные крики зрителей. Он был совершенно один в ринге — Претендент к услугам Чемпиона, Король, бросивший вызов Самозванцу, — и, в отличие от других боксеров, увядающих в ожидании обладателя титула, Али словно наслаждался своей единоличной властью над этим небольшим пространством. Он выглядел совсем не испуганным и почти счастливым, как будто две тысячи горьких ночей, проведенных им без титула после того, как он лишился его даже не в результате поражения — а это, пожалуй, не меньший удар, чем написать «Прощай, оружие» и не найти возможности опубликовать его, — были семью годами библейского испытания, через которое он сумел пронести нетронутыми долю своей чести, своего таланта и своей жажды величия, и сейчас, в эти минуты, от него исходил свет. Его туловище блестело, как бока породистого скакуна. Казалось, он полностью готов к схватке с самым страшным и беспощадным тяжеловесом из тех, что появлялись в боксерских кругах за много лет, — возможно, с самым ужасным гигантом в истории бокса, — и пока Король стоял один на ринге, дожидаясь прибытия Чемпиона, занятый своими думами, какими бы они ни были, и своим личным общением с Аллахом, что бы это ни значило, пока он стоял, и шаркал подошвами, и осыпал градом ударов невидимого соперника, Лорд-хранитель печати, Анджело Данди из Майами, методически обходил ринг, останавливаясь у каждого столбика, и на глазах у всего стадиона столь же методически ослаблял каждую из четырех винтовых муфт, регулирующих натяжение каждого из четырех канатов, причем делал это с помощью гаечного ключа и отвертки, которые, должно быть, положил к себе в саквояж еще в Нселе и привез оттуда в автобусе и принес из раздевалки сюда, к рингу. И, приведя канаты в надлежащее состояние, то есть ослабив их до такой степени, чтобы его боец мог отклоняться назад достаточно далеко, он покинул ринг и вернулся на свое место. Никто не обратил на него особенного внимания. (…)

На ринге появился Форман. Он был в красных бархатных трусах с белой полосой и синим поясом. Цвета американского флага обнимали его чресла, и боксерки на нем сияли белизной. Он выглядел серьезным, даже застенчивым, как большой мальчик, который, по выражению Арчи Мура, «поистине сам не знает своей силы». На красном бархате трусов выделялись белые буквы GF, его инициалы. Great Fighter — Великий Боец.

Судья на ринге Зак Клейтон, тоже черный и весьма почитаемый, уже ждал. Джордж неторопливо проследовал в угол, пошаркал, тихо переговорил о чем-то со своими, дал наканифолить себе подошвы, и бойцы сошлись в центре ринга, чтобы выслушать инструкции. Настало время каждому из них исторгнуть из души другого толику страха. Листон поступал так со всеми противниками, покуда не встретил Али, который — в ту пору Кассиус Клей в возрасте двадцати двух лет — ответил ему грозным взглядом, исполненным уверенности в грядущих триумфах. Форман, в свою очередь, смотрел так на Фрейзира, а позже на Нортона. Суровый взгляд, неумолимый, как смерть, роковой, словно поворот ключа в захлопнувшейся двери склепа.

В этот момент Али сказал Форману (как все узнали потом): «Ты слышал обо мне с детства. Ты шел по моим стопам с тех пор, как был мальчишкой. Теперь ты должен встретиться со мной, твоим господином!» — слова, которых представители прессы слышать не могли, но губы Али двигались, его голова была в двенадцати дюймах от головы Формана, его глаза смотрели в глаза Джорджу. Форман сморгнул, он казался удивленным, как будто реплика Али задела его чуть сильнее, чем он ожидал. Он толкнул перчатку Али своей, точно говоря: «Это был твой раунд. Теперь мой черед».

Бойцы снова разошлись по углам. Али прижал к бокам локти, закрыл глаза и вознес молитву. Форман повернулся к нему спиной. Целых полминуты перед началом боя он стоял в своем углу, взявшись за канаты и перегнувшись через них наружу, так что его огромные, мощные ягодицы были обращены к Али. Он сохранял эту позу так долго, что в ней стала сквозить насмешка, как будто он хотел сказать: «Вот тебе мой салют, господин!» Он выпрямился лишь после того, как прозвенел гонг.

Гонг! Под аккомпанемент долгого неслышного вздоха всеобщего облегчения Али ринулся навстречу противнику. Он казался столь же могучим и целеустремленным, как Форман, и сдерживал себя, словно это он представлял собой истинную угрозу. Они столкнулись, когда тела их разделяло еще около пяти футов. Оба отшатнулись назад, точно одноименные полюса магнита, не способные преодолеть силу взаимного отталкивания. Потом Али снова пошел вперед, Форман пошел вперед, они стали кружить, финтить, они двигались по наэлектризованному рингу, и Али нанес первый, осторожный удар левой. Недолет. Тогда он молниеносно выстрелил правой — удар, прямой как шест, угодил точно в лоб ошеломленному Форману, и все услышали безошибочный шмяк плотного, уверенного попадания. Стадион ахнул. Что бы ни произошло дальше, Форману уже досталось. Ни один противник за несколько лет не бил Формана так сильно, ни один спарринг-партнер на это не отваживался.

В ярости Форман кинулся вперед. Али усугубил оскорбление. Он обхватил Чемпиона за шею и надавил вниз, нагнул его голову вниз грубо и решительно, давая Форману понять, что он гораздо жестче, чем ему обещали, и миндальничать с ним не намерен. Они снова принялись кружить. Финтить. Они бросались друг на друга и отскакивали. Было похоже, что у обоих в руках по пистолету. Если один выпалит и промажет, другой наверняка попадет. Если ты ударишь, а твой соперник окажется к этому готов, твоя голова примет его удар. Шок! Это все равно что схватиться за высоковольтный провод. Раз — и ты на полу.

Али не танцевал — скорее, легонько прыгал из стороны в сторону, выискивая возможность для атаки. Так же действовал и Форман. Прошло, наверное, секунд пятнадцать. Внезапно Али выстрелил снова. Опять правой. Опять сильно. Раздался звук, как от удара по арбузу бейсбольной битой. И вновь Форман после этого бросился вперед, и вновь Али обнял его за шею правой рукой, а потом сунул левую перчатку Форману под мышку, чтобы он не мог размахнуться своей правой. Это был эффективный прием связывания соперника из арсенала боксеров-профессионалов. Рефери разбил клинч. И снова они стали перемещаться в невидимом поле притяжения и отталкивания, то ныряя вперед, то уходя в сторону, чуть наклоняя к плечу головы, каждый стараясь вызвать в другом всплеск паники, — двое великанов, быстрых, как пумы, заряженных на прыжок, как тигры, — от них словно рассыпались незримые искры. Али ударил опять — прямой левой, затем прямой правой. Форман отреагировал, как бык: он свирепо ринулся на Али. Страшный бык. Его перчатки были выставлены вперед, точно рога. У Али не хватало пространства, чтобы прыгнуть в сторону, ткнуть его и уйти, оттолкнуть и уйти. Али отпрянул, сделал финт, снова отпрянул и очутился на канатах. Форман запер его. Бой продолжался всего тридцать секунд, а Форман уже загнал его на канаты. Али даже не пытался обойти эти вытянутые перчатки, готовые исколотить его, измять, раздавить его грацию, нет — отступая, Али собрал свою дань. Он еще раз ударил Формана левой и еще раз правой.

Но все же по рядам зрителей прокатился стон. Они видели Али на канатах. Кто мог не думать о том, как долго он сможет продержаться? Он уже в плену — и так скоро! Но Форман сбился с прицела. Ему помешали последние выпады Али, левой и правой. Удары Формана оказались неподготовленными, и Али отбил их, блокировал. Бойцы сцепились в клинче. Рефери развел их. Али ушел с канатов на удивление легко.

Когда Форман выходит (на второй раунд), Али возвращается к канатам, нет, дает загнать себя в угол, самое плохое место на ринге, наихудшее по всем боксерским канонам. В углу ты не можешь ускользнуть в сторону, не можешь податься назад. Ты должен с боем прорываться наружу. Под скрежещущий взвизг толпы — такой слышишь на гонках, когда один автомобиль пытается обойти другой, — Форман надвинулся на Али, и Али загнанной крысой забился в углу, с неистовой скоростью выбрасывая свои перчатки навстречу перчаткам Формана. Это выглядело так, словно двое высоких юнцов пытаются угостить друг друга пощечиной. Ничего похожего на обычную тактику, когда ты пулей выскакиваешь из угла, или подныриваешь под руку соперника, или идешь на таран. Но поскольку Али попадал, а Форман нет, Джордж отступил в смятении, словно вернувшись к воспоминаниям о тех драках, в которых он участвовал десятилетним и боялся, — да, Али, кажется, сделал какой-то психологический выбор и угадал. Он вырвался из угла и вновь поймал Формана за шею захватом, да так удачно, что на лице у Формана появилось задумчивое выражение вола, заарканенного ковбоем. (…)

И тут Али, наверное, в первый раз оценил свои и чужие слабости и преимущества, ибо он принял — незаметно, где-то в середине раунда, — решение о том, в каком ключе ему следует продолжать бой. Его прямые правой явно не наносили Форману большого ущерба. Не был он и сильнее Джорджа, за исключением тех эпизодов, когда зажимал его шею, но он не мог позволить себе висеть на Формане, получая от него удары. Это было болезненно и ничего не давало — наоборот, могло привести к проигрышу по очкам. С другой стороны, и танцевать было рано: это слишком быстро измотало бы Али физически. Так что настала пора проверить, сумеет ли он перебоксировать Формана, лежа на канатах. Это был вариант, избранный им с самого начала, и это был самый опасный вариант из всех возможных. Ибо, покуда у Формана оставались силы, лежать на канатах было не проще, чем ехать по парапету на одноколесном велосипеде. Но что есть гениальность, как не балансирование на грани возможного? И вот в середине второго раунда зазвучал этот поразительный лейтмотив: Али лег спиной на канаты, и в эту позицию он будет теперь возвращаться постоянно, отклоняясь на десять и двадцать градусов от вертикали, а иногда еще дальше — немыслимый, колоссально неудобный для обороны угол.

Конечно, именно к этому часу Али готовился все последние десять лет. Десять лет он учился драться с крупными агрессивными партнерами, которые нещадно месят тебя кулаками, пока ты лежишь на канатах. И он встал в это положение с уверенностью — упор на ноги, плечи горизонтально. Теперь от его ударов справа было не больше толку, чем от прямых левой, зато он мог прикрывать голову обеими перчатками, а живот локтями, мог играть и раскачиваться, отклоняясь так далеко назад, что Форман едва не падал на него. А когда Форман уставал молотить его и вынужден был сделать паузу, Али тут же налетал на него, подброшенный канатами, и жалил его, бил по корпусу, заставлял почувствовать себя неуклюжим, издевался над ним, приводил его в ярость, а это, пожалуй, истощало силы Формана вернее всего. В этой позиции Али мог даже причинить ему боль. Джеб — это больно, если на него налетаешь, а Форман все время стремится вперед. И тем не менее, Али находится в положении человека, который стоит на пороге и уворачивается от громилы с двумя дубинками, не пуская его в дом. Форман умеет обращаться со своими дубинками. В первом обмене ударами он попадает примерно шесть раз, тогда как Али отвечает лишь одним точным попаданием. Однако удары по голове, похоже, не беспокоят Али: он амортизирует всем своим телом. Он как пружина на канатах. Сотрясение проходит сквозь него, словно он и впрямь листовая пружина, приспособленная для того, чтобы смягчать удары. И страха нет: он ловок и гибок по‑прежнему. Ободренный сознанием, что под таким обстрелом можно жить, он начинает задирать Формана. «Ну, ударь! — подначивает он.— Ударь, если можешь! Хватит пихаться!» Поскольку голова его совсем рядом, Форман бросается на него — но голова Али отскакивает назад, как у балаганного клоуна, уклоняющегося от бейсбольных мячей. На тебе! — Али катапультой несется обратно. Получи! И вот Форман промахнулся, а Али попал.

Это становится способом ведения боя и даже способом существования, но из угла Али на это жутко смотреть. В последние тридцать секунд второго раунда Али выпаливает с канатов серией прямых правой, быстрых, как джебы. Голова Формана, наверное, чувствует себя заклепкой под клепальным пистолетом. За считанные секунды до конца Форман наносит сокрушительный хук слева — его кулак летит, как разогнавшийся локомотив, и по стадиону проходит судорога, — но ему недостает скорости. Али уклоняется от удара с ленивым изяществом, как Арчи Мур в лучшие годы, и гигантский кулачище проносится в четверти дюйма от его подбородка. Вложившись в удар, Форман теряет равновесие настолько, что Али мог бы выбросить его за канаты. «Мимо, — говорит Али сквозь капу.— Плохой прицел». Звонит гонг, и Форман выглядит подавленным. В этом хуке слева мелькнуло преждевременное отчаяние. Али насмешливо качает головой. Конечно, это одна из его любимых уловок. В течение всего первого боя с Фрейзиром Али давал зрителям понять, что Джо не производит на него впечатления. Но ему приходилось все труднее и труднее.

Раньше или позже, но Форман непременно оказывается над ним, нависает над ним, бьет его, обрушивает на него целый град яростных ударов — Джордж умеет распалить себя и в том случае, если перед ним просто тяжелая груша, и Али сейчас выступает в ее роли. С помощью канатов Али гасит удары. В обычной стойке боксер болезненно воспринимает сильный удар по корпусу, даже если ему удается его блокировать. Это шок для тела, ног и позвоночника. Вся мощь удара достается человеку. Но, лежа на канатах, Али передает ее им. Если он не может поймать удар Формана на свои перчатки, или отклонить его, или надавить Форману на плечо, чтобы испортить замах, или откинуться назад, скользнуть в сторону, или навалиться на Формана, обняв его за голову, если в конце концов ему не остается ничего другого, кроме как принять удар, тогда Али напрягает тело и передает весь импульс туда, на канаты, так что Форману должно казаться, будто он избивает полено, прыгающее на веревках. Создается впечатление, что вся энергия, которую Форман вкладывает в свои удары, поступает через Али и канаты прямиком на угловые столбики — они буквально ходят ходуном. Это помогает Али расслабляться, когда надо; у него всегда есть последняя возможность подготовиться к удару. Если Форман все же умудряется причинить ему боль, Али немедленно отвечает ему резкими джебами. Поскольку плечи его опираются на канаты, он одинаково часто бьет слева и справа. При его умении выбирать нужный момент джеб — блестящее оружие. Али наловчился бить Формана как раз тогда, когда Джордж идет на него. Это удваивает, а то и утраивает силу удара. Он так часто пользуется джебом правой, что Форман, должно быть, недоумевает: разве его противник — левша? Потом снова джеб левой. Переученный левша? В этом есть что-то противоестественное: это все равно что заниматься любовью с брюнеткой в белокуром парике. Конечно, у Али в запасе имеются и рыжие парики. В конце раунда Форман получает от него несколько самых внушительных ударов за весь матч. Правой, левой, правой — эта комбинация ошарашивает Формана. Возможно, он не встречал такой со времен своей последней уличной драки. Али бросает на него высокомерный взгляд, и они борются несколько секунд до гонга. Возвращение в свой угол занимает у Формана еще несколько секунд — он бредет туда на непослушных ногах, будто человек, впервые вставший с постели после долгой болезни. Он чуть не споткнулся по дороге к своему табурету.

…в пятом раунде он попытался нокаутировать Али. Чем спокойней Али чувствовал себя на канатах, тем крепче становилась уверенность Формана в том, что он сможет сломить его защиту. Уверенность с обеих сторон приводит к войне. Этот раунд войдет в историю как один из величайших раундов в поединках тяжеловесов; и вправду, он был так хорош, что сам выковал себе памятную табличку. Она словно появлялась у зрителей на глазах, чтобы сиять потом вечным светом: Великий Пятый раунд матча Али против Формана!

Как часто бывает на свете, великое началось с малого. Форман удачно закончил четвертый раунд; после его полновесного удара, заставшего Али врасплох, в воздухе даже запахло победой. Он вышел на пятый раунд, убежденный, что если до сих пор не взял Али силой, ключ к успеху все равно в силе, только ее надо больше, значительно больше, чем когда-либо видел Али. Пусть все лицо Формана было в буграх, пусть ноги его двигались точно колеса с выщербленным ободом, пусть мышцы его жгло лавой смертельной усталости, а дыхание с ревом поднималось в легкие, как волна жара из раскаленных подземных недр, — все равно он оставался воплощением силы, неимоверной силы, он был способен терпеть нечеловеческие муки и обрушивать на противника свою канонаду даже тогда, когда любой другой не смог бы поднять рук, этого прирожденного палача тренировали на выносливость упорно и безжалостно: в Пендлтоне, начав подготовку к этому бою, он однажды провел пятнадцать раундов с полудюжиной спарринг-партнеров, сменяющих друг друга через каждые два раунда, в то время как Форману позволяли только по тридцать секунд отдыха в промежутках. Он шел вперед без остановки, работал без остановки, он бил и бил, превозмогая боль, он мог послать в нокдаун целый лес, в одиночку повергнуть его наземь, и он вышел на ринг с твердым намерением срубить Али.

Первые полминуты напоминали легкую перестрелку. Затем началась бомбежка. Али лег на канаты, откинувшись назад точно рыбак, которого пытается утащить в море исполинская рыба, — так приготовился Али, и Форман открыл свой шквальный огонь. Это напоминало о неистовых артиллерийских боях в первую мировую. В течение следующих полутора минут ни тот ни другой не переместились больше, чем на пару футов. И в этом маленьком, тесном пространстве Форман обрушивал на Али удары залпами по четыре и шесть, по восемь и девять, тяжелые, маниакально-свирепые удары, тяжелые, как буханье дубовой двери, бомба в голову, ядро в корпус, пока хватало дыхания, чуть отступал, чтобы глотнуть воздуха, и снова кидался вперед, чтобы бомбить, месить, давить, крушить и крошить это изворотливое тело, переломать ему руки, проломиться сквозь эти руки, добраться до ребер, измолоть его, истолочь его, взорвать, разметать, разнести в клочки, на куски, стереть, уничтожить — ну же, великий разрушитель, наверное билось навзрыд у него в груди, убей этого безумного мечущегося козла.

И Али, прикрыв перчатками голову, а локтями ребра, стоял под этим огнем — его раскачивало, болтало и швыряло, как кузнечика на высокой тростинке под хлесткими порывами ветра, и канаты под ним гудели и метались, точно паруса в шторм, и Форман выпаливал правой, целясь Али в подбородок, но Али мгновенно откидывался назад, на полдюйма за пределы досягаемости и наполовину за ринг, и снова возвращался, толкая Формана в локоть и обнимая себя самого за ребра, и уклонялся в сторону, потом в другую, и откидывался назад, и взлетал, подброшенный канатами, ускользал от очередного удара и падал обратно на канаты с уверенностью моряка на снастях. Его постоянным оружием были глаза. Они сверкали как звезды, и он обманывал Формана этими глазами, взблескивал белками в ужасе, которого не чувствовал, так что обманутый Форман нерасчетливо кидался на него и промахивался, и Али косил глазами влево и наклонял голову вправо, а потом вдруг оказывался перед Форманом лицом к лицу, устраивая дуэль двух взглядов, двух душ, двух мунтуМунту (суахили) — внутренняя энергия, жизненная сила. , и стискивал в объятиях его голову, выглядывал между перчаток, вклинивался ему под мышку, а потом дразнил его на канатах, отлетая назад, когда Форман нырял вперед, измываясь над ним, сводя его с ума, демонстрируя публике такое хладнокровие, словно разминался в халате со своим спарринг-партнером, пропуская мимо голову Формана изящным движением матадора, увернувшегося от быка после пяти грациозных пассов, и однажды, когда он будто бы промедлил чуть дольше, чем надо, зашел в своем издевательстве над Форманом чуть дальше, чем надо, что-то шевельнулось в Формане, как в сознании быка, почуявшего, что вот сейчас он наконец пропорет рогами не тряпку, а человека, и, словно помощник матадора на арене, кто-то из угла Али закричал: «Берегись! Берегись! Берегись!», и Али отпрянул назад и как раз вовремя, ибо Форман обрушил на него, прыгающего на канатах, шесть своих самых мощных хуков слева кряду, а потом удар правой, это была квинтэссенция его боя и сердце его лучшей атаки, левой в живот, левой в голову, левой в живот, левой в голову, левой в живот и снова в живот, и Али блокировал их все, локтем у живота и перчаткой у головы, и канаты извивались, как змеи. Али был готов к ударам слева. Но он не ожидал последнего, справа. Форман попал, и попал крепко. Болты на столбиках взвизгнули. Али крикнул: «Совсем не больно!» Был ли это самый сильный удар из всех, что достались Али за ночь? В ближайшие секунды ему пришлось выдержать таких еще с десяток. В жилах Формана бурлила смесь решимости с отчаянием, и каждый из его могучих ударов, которых набралось едва ли не сорок или пятьдесят за одну минуту, способен был вышибить воду из позвоночника в колени. Под конец что-то, наверное, стало уходить из стержня духовной силы Формана, начал слабеть этот накал абсолютной ярости, и Али, отражая очередные залпы, время от времени тыкал Формана в шею, точно домохозяйка, проверяющая зубочисткой, испекся ли пирог. Удары становились все менее страшными, и наконец Али оторвался от канатов и в последние тридцать секунд раунда нанес серию своих ударов — двадцать как минимум. Почти все попали в цель. Среди них были несколько из числа самых мощных ударов этой ночи. Четыре правой, хук слева и еще один справа сложились в одну потрясающую комбинацию. Один удар развернул голову Формана на девяносто градусов, удар по диагонали справа, врезавшийся ему в челюсть, — произошел, очевидно, двойной контакт, сначала с перчаткой, потом с голым предплечьем, молниеносный и шокирующий. По стенам внутри мозга, должно быть, побежали трещины. Форман качнулся, поймал равновесие, исподлобья взглянул на Али и получил еще два удара — дзинг-бинг! Когда все кончилось, Али поймал Формана за загривок, как старший брат, взявшийся поучить уму-разуму огромного и тупого младшего братца, и поглядел на кого-то среди публики, то ли на врага, то ли на какого-то язвительного друга, прочившего победу Форману, ибо мы увидели, как Али, схватив Джорджа за шею, высунул длинный, с белым налетом язык.

Итак, начался третий акт этого боя. Трудно было бы придумать лучшее завершение второго, чем неудача Формана, пытавшегося сразить Али на канатах. Но с последними сценами была связана очередная проблема. Как опустить финальный занавес? Измотав Формана, Али устал и сам. Он бил Джорджа сильнее, чем любого другого соперника в своей карьере. Бил много. Голова Формана, наверное, стала чем-то вроде куска вулканизированной резины. Теперь можно было избивать его часами, но так и не добиться ничего нового. У нокаута есть порог. Если подойти к нему близко, но не пересечь его, человек может шататься по рингу до бесконечности: он получил свою роковую телеграмму, но устоял на ногах. Больше никакая подобная катастрофа его не сломит. Он похож на жертву кошмарного брака, который ни одна из сторон не отваживается расторгнуть. Поэтому Али должен был преподнести Форману еще один сюрприз. В противном случае ему грозила печальная перспектива: они с Форманом могли бродить, спотыкаясь, друг около друга все оставшиеся раунды. Необычайно трудно выжать из бокса даже намек на эстетику. Вот почему для художника масштаба Али не было бы ничего хуже, чем загубить совершенство этого боя тоскливым топтанием по площадке в ожидании невыносимо скучного единодушного решения.

Впечатляющий конец боя превратил бы его в легенду, но невнятная победа, победа-разочарование, сделала бы Али полулегендой. Его усиленно превозносили бы друзья и хулили враги — судьба, выпадающая на долю большинства героев. Али бился не ради этого. Так он говорил. Следовательно, ему надо было повергнуть Формана в ближайших же раундах, причем красиво — сложнейшая задача. Он очутился в положении тореро, который после великолепного спектакля должен прикончить быка одним махом, дабы не расстраивать зрителей бледной и мучительно долгой экзекуцией. Поскольку для спортсмена нет большего удовольствия, чем перенять стиль своего противника, Али стремился лишить Формана его главной гордости. Джордж был палачом — значит, Али тоже придется выступить в этой роли. Но как казнить палача?

Остались позади еще два раунда, самые невыразительные за весь матч. Жара угнетала — тропики есть тропики, и с каждым раундом они все настойчивее напоминали о себе. Казалось, сидевшему в углу Али трудно дышать. Почки это или ребра? Данди что-то говорил ему, и Али отрицательно качал головой. В отличие от Формана, он по-прежнему выглядел бодрым, живым. Глаза стреляли по сторонам — и впрямь как у белки. Прозвенел гонг, отмечающий начало восьмого раунда.

Спокойно и размеренно, неторопливо выбирая удобные моменты, он бил Формана — бил аккуратно, выдерживая паузы между ударами, тщательно прицеливаясь — шесть хороших ударов, левой и правой. Можно было подумать, что у Али ограниченный запас хороших ударов, что они у него считанные, как патроны у солдата, который должен отстоять важную высоту, и потому каждый выстрел требует определенной предварительной подготовки.

Ноги Формана теперь сами собой двигались вприскочку, точно у лошади, вышагивающей по каменистой дороге. В сотый раз получив жестокий удар, он выбросил ответный левый хук, до того неистовый, что сам едва не вывалился за канаты. На мгновение его спина и шея оказались открытыми для Али, который сделал замах, но этим и ограничился, словно продемонстрировав всему миру свое нежелание испортить бой ударом в затылок, похожим на те, что доставались от Формана другим боксерам — Норману, и Роуману, и Фрейзиру. Так что Али занес руку, а потом ушел назад. Во второй раз в течение боя Форман очутился между соперником и канатами, и во второй раз Али не предпринял никаких решительных действий.

Тогда Джордж отклеился от канатов и погнался за Али, как собака за кошкой, точно почуяв в своем неистовом ударе намек на то, что доля его могущества к нему вернулась. Пусть его страшные удары не достигают цели — по крайней мере, они страшны. Перед ним забрезжил шанс вновь стать олицетворением силы. У канатов возникла суета, в которой ощущалось эхо великой бомбардировки пятого раунда. И по-прежнему Али дразнил его, по‑прежнему язвил насмешками. «Бей сильнее, — сказал Али, — я думал, ты умеешь бить. А ты слаб. Выдохся!» Спустя недолгое время свист дыхания Формана стал громче свиста его ударов. В восемнадцатый раз угол Али пришел в волнение. «Уйди с канатов. Нокаутируй его! Давай!» Форман уже истратил скудный запас сил, перенесенный им из седьмого раунда в восьмой. Он неуклюже взмахивал ручищей, как дитя шести футов росту — игрушечной саблей.

Когда до конца раунда оставалось секунд двадцать, Али начал атаку. По своим собственным меркам, исходя из опыта, накопленного за двадцать лет занятий боксом, и всех своих знаний о том, что нужно и что не нужно делать в каждый миг пребывания на ринге, он выбрал именно этот момент и, лежа на канатах, ударил Формана правой и левой, а потом снялся с канатов, чтобы ударить его левой и правой. Этот последний удар справа он снова нанес и перчаткой, и предплечьем, — умопомрачительный удар, после которого Форман слепо шатнулся вперед. Пропуская Джорджа мимо себя, Али двинул его справа в челюсть и отскочил от канатов с таким расчетом, чтобы оставить Формана около них. Впервые за весь бой он отрезал Формана от ринга. Затем Али провел комбинацию ударов столь же быстрых, как в первом раунде, но более резких и выверенных, — на Формана обрушились три мощных удара правой, затем один левой, и вдруг по лицу Джорджа скользнула какая-то тень: кажется, он понял, что находится в опасности и должен срочно искать спасения. Его противник наседал, и за спиной у противника не было канатов. Какая нелепость — весь его мир вывернулся наизнанку! Он сам стал тем, кто висит на канатах! И тут огромный снаряд размером в точности с кулак в перчатке ворвался в центр сознания Формана, лучший удар всей этой невероятной ночи, шедевр, который Али берег ради самого важного в жизни случая. Руки Формана отбросило в сторону, как парашютиста, выпрыгнувшего из самолета, и в такой позе, согнувшись, он двинулся к середине ринга. Ни на мгновение он не спускал глаз с Али, и в глазах его не было ярости, словно он видел в Али человека, которого знал лучше всех на свете и который, наверное, будет присутствовать у его смертного одра. Джорджа Формана повело и развернуло кругом. Так и не сумев распрямиться, так и не оторвав взгляда от Мухаммеда Али, он начал валиться, рушиться, падать, несмотря на все свое желание это предотвратить. Волю Джорджа тянул вверх могучий магнит его чемпионства, и тело Джорджа судорожно искало опоры. Он опрокинулся, словно шестифутовый шестидесятилетний слуга, получивший дурную весть, да, его падение заняло добрых две секунды, и пока Форман опускался вниз, будто складываясь по частям, Али кружил впритирку к нему, готовый добавить еще удар, который уже не понадобился, — чуткий, заботливый эскорт Чемпиона в его путешествии к полу.

Рефери отвел Али в угол. Он замер там, словно погруженный в раздумья. Потом несколько раз быстро, но сдержанно переступил на месте, точно извиняясь перед собственными ногами за то, что так и не попросил их станцевать, и снова застыл, не обращая внимания на попытки Формана восстановить вертикальное положение своего тела.

Как пьяный, который силится слезть с кровати, чтобы отправиться на работу, Форман перекатился с боку на бок и начал долгую, изнурительную работу по поднятию с пола громоздкого корпуса, доставшегося ему от Бога. Неизвестно, слышал ли он счет, но ему удалось встать на ноги через долю секунды после того, как прозвучало «десять», и он признал поражение, ибо когда Зак Клейтон положил ладонь ему на спину, он покорно пошел в свой угол и не сопротивлялся. Его встретил Мур. Встретил Сэдлер. Позже стали известны слова, которыми они обменялись.

— Как ты? Нормально?

— Да, — ответил Форман.

— Ладно. Теперь все в прошлом.

— Главное, ты цел, — сказал Сэдлер, — а остальное как-нибудь образуется.

Мохаммед Али - Джордж Форман. Грохот в джунглях. В этой статье вы узнаете о великом бое лучших тяжеловесов в истории бокса.

В тот момент когда Джордж Форман уничтожал Джо Фрейзера, находился в углу Джо. Внимательно наблюдая за ситуацией в ринге, он, постепенно, перебрался в угол Джорджа. С ним он и покинул ринг оставив Фрейзера в полуобморочном состоянии после шести падений от ударов Джорджа. В те времена Дон Кинг был ещё не известен миру бокса. Он только начинал. Его знали как хитроумного дельца, отмотавшего срок за избиение человека, который был должен ему деньги. Кинг насмерть забил парня и оказался за решёткой. После выхода из тюрьмы он организовал нелегальную лотерею и сколотил на этом деле свой начальный капитал. Бокс притягивал амбициозного Дона. Первым грандиозным проектом Кинга был поединок Формана и Али.

Джордж был страшен. Он уничтожил доминирующего чемпиона - Фрейзера. Победил отличного боксёра - Хосе Романа и, буквально, "проехался " по Кену Нортону. Затратив на три боя чуть больше 12 минут. Казалось, этому не будет конца. Дон решил организовать мегафайт с Мохаммедом Али. Причин было четыре. Первая: Али был единственным, кто хотя бы на словах не боялся Формана. Вторая: Али одолел Фрейзера и занял первое место в общем мировом рейтинге. Третья: Раскручивать бой было не нужно. Мохаммед это сделает сам. Четвёртая: И самая главная, такой бой сулил огромные "барыши ".

Али, после возвращение и поражения Джо Фрейзеру в марте 1971 года, стал набирать обороты. Он продолжал побеждать. Не было того блеска, как в его выступлениях в конце 60-х, но это был всё тот же Кассиус Клей, превратившийся в Мохаммеда Али. Величайший долго не получал своего шанса. В Америке развеялся миф о его непобедимости. Ну а слова... Их говорят все. Али понял, что только его действия в ринге вернут ему любовь местной публики. Он принялся за дело. Одержав десять побед подряд он споткнулся о Кена Нортона. В начале боя Кен сломал ему челюсть. Али боксировал с травмой до конца двенадцатого раунда, но проиграл. В реванше он вернул должок Кену, победив его раздельным решением. Это был близкий бой, но на сей раз Мохаммед заслужил победу. После этого последовала виктория над средним бойцом - Руди Любберсом и реванш с Фрейзером, за право сразиться с доминирующим чемпионом - Форманом.

Али мог снять все вопросы уже в дебюте. Фрейзер находился на грани нокаута, но ему немного помог судья. В концовке уже сам Али был серьёзно потрясён, но смог довести бой до победы. Ажиотажа это событие не вызвало. Тремя годами ранее такой поединок считался чуть ли не главным боем века. Теперь, на сцену вышел новый король. Али и Фрейзер уже мало кого привлекали. Победа Мохаммеда воспринималась спокойно. Он был просто следующим, кого изобьёт Джордж. Кинг организовал своё первое глобальное мероприятие, затащив бойцов в Заир, город Киншаса (ныне Демократическая республика Конго ). Причина достаточно банальна: налоги. Чем дальше в лес, тем больше дров. Вот Дон и забрался "глубоко " в Африку. Придумал отличную легенду, мол представитель "черной " части Американского континента (Али ) будет сражаться за своих собратьев в самом сердце их исторической родины. Про то, что Форман был гораздо "чернее " Али, старались не думать. Слишком красивой получилась легенда. Кинг умел их сочинять и воплощать в жизнь.

Бой был назначен на 4 часа утра, чтобы Америка смогла посмотреть его вечером в прямом эфире. Бойцы прилетели в Заир за несколько месяцев до боя для адаптации к местному климату и времени. Изначально поединок должен был состоятся 24 сентября, но Джордж переусердствовал в спаррингах и получил рассечение. Бой отложили на месяц: 30 октября 1974 года. Али, по давней привычке, всячески провоцировал Джорджа. Он обещал уничтожит Формана, на что сам Джордж, как и многие болельщики и эксперты, реагировали с умилительной улыбкой. Это звучало абсурдно. Последний кого Али нокаутировал, был представитель полутяжёлого веса - Боб Фостер, и случилось это два года назад. Форман был фаворитом: 3,5 к 1.

Бой начался активно. Форман преследовал противника, намереваясь снести его сразу. Али много двигался и ловил Джорджа во фронтальной позиции. Удачно встречал его правым прямым. Мощнейшие боковые удары чемпиона Али останавливал предплечьями, как раз в тот момент, когда они ещё не набирали свою максимальную силу.

Во втором раунде всё изменилось. Али застрял у канатов и пропустил справа. Однако он не стремился выйти из угла и дал Форману работать. Али создал перед лицом своеобразный барраж, выставив руки. Джордж не дотягивался до него и сам нарвался на правый удар.

В третьем отрезке тактика Али стала окончательно ясна. Он не собирался уходить от канатов. Форман работал. Пробовал разные варианты: бил в корпус и переводил "огонь " на голову. Какие-то удары проходили, но противоядия против правого прямого он найти не мог. Раз за разом правая перчатка Али врезалась в его подбородок.

В четвёртом раунде Мохаммед потряс Джорджа ударом справа. Форман начал проваливаться с ударами. Али активно использовал канаты и Джордж "вяз " в его объятьях. Очень мало ударов грозного чемпиона достигали цели. Он начал терять силы.

В пятом раунде Али продолжает стоять у канатов. Джордж сокрушает его корпус. Эти удары были страшны даже через защиту, но Али всё выдержал. В концовке Мохаммед потряс Формана великолепной двойкой прямых, но Джордж тут же ответил. Это был самый яркий раунд.

В шестом раунде Форман пропускал всё, что летело в его сторону. Он был измотан. Собственные удары в воздух и по защите лишили чемпиона сил. В его действиях уже не было взрыва. А ведь формат чемпионского боя 15 раундов.

В седьмом раунде Али взял паузу, давая Джорджу ещё больше опустошить свой "бензобак ".

В восьмом раунде всё было кончено. Форман едва не улетел за канаты от собственного промаха. Али ждал момент. Он усыпил бдительность Джорджа. За 20 секунд до конца Мохаммед пробил точный удар правой в висок. Он добавил ещё две точных двойки и Джордж упал. Форман с трудом поднялся, но рефери уже закончил свой счёт. Это был нокаут. Величайший нокаут в истории тяжёлого веса.

Этот поединок прибавил к имени Али эпитет - "величайший ". Он сделал невозможное. После этого боя Америка могла простить ему любые поражения. Мохаммед успешно защищал свои титулы более 3 лет. Форман покинул ринг и вернулся в январе 1976 года. Его бой с Роном Лайлом навсегда вошёл в историю бокса. Пройдёт время. Десятилетия. И Джордж вернётся на ринг и станет самым возрастным чемпионом в истории тяжёлого веса.

После своего боя Али и Форман стали друзьями и пронесли эту дружбу сквозь десятилетия.

В истории супертяжелого дивизиона мирового профессионального бокса есть одна фигура, которая в восприятии ее боксерской и околобоксерской общественностью занимает место почти такое же, как Мохаммед Али (Кассиус Клей). И все-таки тень великого Али настолько плотно накрывает фигуру Джорджа Эдварда Формана (Большой Джордж в боксерском мире), что широкой общественности он, в отличие от все того же Али, почти не известен. Или известен не в той степени, в какой заслуживает быть известен, учитывая, что его жизнь вовсе не ограничивается профессиональным боксом. Достаточно сказать, что это боксер-пастор.

Ворвался, словно комета

Стартовал юный Джордж Форман резко. Еще в шестнадцать лет был уличным отребьем и мелким гангстером, а уже в девятнадцать стал… олимпийским чемпионом. Причем завоевал он этот высший в любительском боксе титул, имея в своем активе боев на ринге, что называется, кот наплакал. Когда Форман приехал в олимпийский Мехико-68, у него за плечами значился лишь двадцать один бой, из которых три он проиграл. Но на Олимпиаде этот подающий надежды хулиган, до этого выигравший лишь штатовский турнир «Золотая перчатка» и слабенький штатовский же национальный чемпионат, дошел до финала, где его ждал опытный советский боксер Йонас Чепулис, который был на десять лет старше юного Джорджа. Так вот этот самый Чепулис был нещадно бит начинающим, по сути, в боксе американцем. Можно сказать, что в любительский бокс Форман ворвался, словно комета. Но точно так же, как нигде не задерживается комета, Форман недолго освещал пространство любительского бокса и уже на следующий год, в возрасте двадцати лет, ушел в профессионалы.

Царство интерпретации

Профессиональная карьера Формана была суперуспешной. И это ни у кого не вызывает сомнений. Достаточно вспомнить, что она была долгой, очень долгой, продлившись двадцать восемь лет. Форман провел восемьдесят один бой и при этом проиграл лишь пять раз, из которых три раза, когда ему было уже за сорок. При этом Большой Джордж считается одним из лучших в мире панчеров за всю историю бокса. Его процент побед нокаутом в самой активной фазе поражает - 93,33%. Потом был десятилетний (!) перерыв, после которого этот процент снизился до 89,4%.

Ну и, собственно, титулы и награды в профессиональном боксе. Форман был чемпионом мира в тяжёлой весовой категории по версиям WBA, WBC, IBF. Дважды обладатель награды «Боксер года», а также награды «Возвращение года» по версии журнала The Ring. Был признан самым сокрушительным тяжеловесом в истории бокса по версии WBC. Кроме того, Большой Джордж стал старейшим чемпионом мира в истории бокса, завоевав пояса по версиям IBF и WBC, когда ему было… сорок пять лет! И вот при этом при всем, при том, что его заслуги и вес в мировом боксе никем не отрицаются, интерпретация мотивов его поступков разнится иногда кардинально. И это касается всей его карьеры.

Чемпион боится поражений

Например, сильно разнится оценка его долгих перерывов между боями. Один такой перерыв, напомним, длился десять лет! За эти десять лет Форман успел стать уважаемым пастором одной из христианских церквей и развернул бурную общественную деятельность проповедником. Он отстроил церковь в Хьюстоне, он путешествовал по стране, собирая пожертвования на созданный им молодежный центр. Сам Большой Джордж говорит, что покинул бокс потому, что разочаровался в нем, поскольку бокс ничего доброго не нес людям. Но есть и другой взгляд на причину долгих перерывов в боксерской карьере Формана. Говорят, этот чемпион, этот монстр, как однажды назвал Формана его тренер, жутко боялся поражений. Здесь надо понять правильно: он не боялся быть битым, он боялся именно поражений самих по себе. И будто бы именно поэтому всегда брал долгие тайм-ауты после проигранных боев. Возможно, обдумывал причины и решал, что надо поменять, возможно, пытался справиться с уязвленным самолюбием. Понятно, что никто не знает, кроме самого Формана, настоящих причин таких длительных пауз, но высказывать свое видение никто не запрещает.

Избиение небитого Фрейзера

В 1973 году наступил звездный момент в профессиональной карьере Формана. Он встретился на ринге с боксером, который победил самого Али - Джо Фрейзером. Напомним, до этого произошла драматическая история. В 1967 году никем не побежденный Мохаммед был лишен звания чемпиона мира за отказ от прохождения военной службы. Именно во время отсутствия Али новым чемпионом и был определен Фрейзер. А в 1971 году в профессиональном боксе произошел поединок не просто между двумя до этого не побежденными боксерами, а между двумя чемпионами мира - действующим, которым был Фрейзер, и бывшим, которым являлся Али и который потерял титул не из-за поражения, а из-за того, что его у него отобрали спортивные чиновники. То есть наступил своеобразный момент истины. И Фрейзер, на удивление, превзошел в том бою легендарного Али полностью, справедливо выиграв поединок. Кстати, дрались тогда не двенадцать раундов, как сейчас, а пятнадцать. Так вот, с этим самым Фрейзером и встретился двадцатичетырехлетний жаждущий славы Форман и… разнес чемпиона в пух и прах! Фрейзер, на тот момент абсолютный чемпион мира, трижды оказывался на канвасе ринга уже в первом раунде, а после трех нокдаунов во втором бой был остановлен, и Форман объявлен победителем.

«Грохот в джунглях»

К 1974 году восстановил свои кондиции Али. Он реваншировался, последовательно победив двух своих «обидчиков» - Нортона и Фрейзера, и был готов побороться за возвращение себе пояса чемпиона мира. Бой между ними стал легендой. Вообще, это был первый поединок, который организовал ныне известнейший, а тогда начинающий молодой промоутер Дон Кинг. Именно ему принадлежит дикая идея провести поединок в Африке. Кинг умудрился договориться с Мобуту, заирским диктатором, который мало того, что выделил двенадцать миллионов долларов в призовой фонд боя, десять из которых для Формана и Али, он еще и дал деньги на строительство необходимой инфраструктуры и на оборудование для трансляции боя по телевидению и радио. Это был первый в истории бокса бой за звание чемпиона мира в супертяжелом дивизионе, который проводился в Африке. Фаворитом боя, названного впоследствии «Грохотом в джунглях», считался молодой чемпион - Большой Джордж. К тому времени он выиграл сорок поединков, из которых тридцать семь нокаутом, и считался одним из лучших панчеров в мире.

Как это было…

Это было жестоко. Из-за высокой температуры, которую усугубляла высокая же влажность, атмосфера для проведения боксерского поединка была экстремальной. Можно даже сказать, непригодной. Оба боксера почти сразу же «подсели» физически.

Али пытался двигаться в своей обычной манере, однако Форман умело перекрывал его траектории и проводил свои сокрушительные удары по «двум этажам» - и по корпусу, и по голове. Али приходилось закрываться и жаться к канатам, контратакуя по временам.

Скажем прямо, Али терпел, надеясь на то, что в конце концов Форман выдохнется. Из-за того что оба боксера часто висли на канатах, они не были должным образом натянуты, что давало Мохаммеду небольшое дополнительное пространство, когда он оказывался прижат к ним молодым чемпионом.

Перед шестым раундом команда Формана попросила натянуть канаты, но эта просьба была проигнорирована. К восьмому раунду тактика Али сработала. Большой Джордж стал выдыхаться, Али взорвался в самом конце раунда и отправил чемпиона на настил ринга.

Форман встал на счет девять, но судья остановил бой. Возможно, что даже большую роль, чем тактика, сыграла в победе Али психология. Удары Формана были действительно потрясающими, но Мохаммед постоянно говорил ему: «Покажи свой лучший удар!» Хотя сам еле выдерживал их. Может быть, это и надломило Формана. Кто знает. После боя, кстати, Али говорил, что от ударов соперника у него появлялись галлюцинации.

Потрясение длиной в два года

Как отмечается в биографиях Большого Джо, поражение от Али не просто потрясло его. Он был морально раздавлен. Боксер не верил в собственное поражение и все время искал ему причины в неких «конспирологических теориях». То он объяснял свое поражение тем, что незадолго до боя ему дали «отравленную воду», то говорил, что всему виной плохо натянутые канаты, то подозревал, что рефери слишком быстро отсчитывал ему нокдаун. На психологическое восстановление Форману потребовалось два года.

Избиение Фрейзера-2 и уход в религию

Когда Большой Джордж пришел в себя и вернулся в ринг, выглядел он неплохо, хотя некоторым кажется, что его манера боя стала более осторожной. Как бы там ни было, он одержал еще ряд побед, он вновь встретился с Фрейзером и снова победил, нокаутировав того в пятом раунде, а потом случился бой с Джимми Янгом. Тот бой Форман проиграл по очкам и… решил завязать с боксом. Случилось это в 1977 году. Кто-то говорит, что Джордж просто устал, кто-то рассказывает, что боксеру был голос свыше. Как бы там ни было, на долгие десять лет Форман ушел из бокса и погрузился, как говорилось выше, в религиозную и общественную деятельность.

Триумфальное возвращение

Через десять лет Большой Джордж вернулся в ринг.

Он последовательно выиграл ряд боев, а затем встретился в поединке за звание абсолютного чемпиона мира не с кем-нибудь, а с Эвандером Холифилдом, который как раз и владел этим званием. Никто не давал Форману ни единого шанса. Но он провел все двенадцать раундов в отличной манере. При этом применял сразу после своих атак давно не применявшуюся к тому времени старую «двойную локтевую защиту», не давая Холифилду контратаковать.

Кроме того, как признался потом Эвандер, до этого его еще никто так сильно и больно не бил. В общем, выглядел ветеран очень достойно. Но бой проиграл. И все-таки Большой Джордж взял свое. В 1994 году он встретился в поединке с чемпионом мира по версиям WBA и IBF Майклом Мурером и победил его нокаутом в последнем раунде, хотя до этого полностью проигрывал бой по очкам. Так Форман вновь завоевал звание чемпиона мира. Ему было сорок пять лет, и он стал самым возрастным боксером, добившимся этого титула.

Зачем это было надо?

В 1997 году, в возрасте сорока восьми лет, после спорного поражения от Шэннона Бриггса, Большой Джордж окончательно ушел из бокса. Многие задаются вопросом, почему он уходил в первый раз и зачем возвращался. Сам Форман объяснял первый уход тем, что разочаровался, поняв, что в боксе нет ничего, кроме жестокости, а вернулся, чтобы показать новому поколению боксеров, каким должен быть настоящий благородный бокс. Возможно. Но есть версия, которая гласит, что на самом деле сам Форман был излишне жесток и норовил «забить своих соперников до смерти». Когда-то это отмечал сам Али, прочитав в душе Формана, как в раскрытой книге, чем несказанно того удивил.

Поговаривают, что и Тайсон, которого уговаривали провести бой с Большим Джорджем, однажды огрызнулся, заявив, что не будет драться «с этим животным». Но все отмечают, что Форман действительно очень изменился, став проповедником, и вернулся на ринг совсем другим человеком. Человеком с большой буквы. И все-таки есть еще один вариант. Возможно, Джордж Эдвард Форман возвращался в ринг, чтобы выйти из тени великого Али, поражение от которого так потрясло его, что изменило всю дальнейшую жизнь.

А вообще… То был, возможно, золотой век супертяжелого дивизиона, когда одновременно действовали такие мастера, как Али, Фрейзер и Форман. Двое из них уже ушли из жизни.

Но Большой Джордж все еще с нами, как участник и свидетель того великолепного периода.